Блог Светланы Осадчей

Рынок труда – это такой вечный замкнутый круг. Работодатели, соискатели и рекрутеры, персонал подбирающие – суть одни и те же люди. Жители мегаполиса, живущие в стрессе и ищущие выхода, каждый из своих проблем. Каждый ищет «хорошего» начальника/сотрудника/клиента, а по сути – надежного партнера, на которого можно переложить груз своих проблем. А потом при случае и свалить ответственность за то, что проблемы не решаются.

То агентство плохое, не так ищет. То кандидат «измельчал и много просит». То клиент пришел в полную «невменяемость». И не такие еще эпитеты можно услышать и прочитать! Так и ходим мы, вечно обиженные и вечно недовольные – то зарплатой, то начальством, то непрофессиональным кадровым агентством, то кандидатами, которые почему-то требуют денег и оформления по ТК, хотя «я в свое время 3 месяца работала без оформления, и ничего».

Впору задуматься: а кто мы в этом треугольнике? Обиженные вечные жертвы? Или всем недовольные тираны? Или «спасатели с дипломом», бросающиеся на помощь тем, кто даже не просит о помощи? Вот, и я задумалась.

Все-таки это были замечательные 15 лет. В 1999 году я пришла в рекрутмент, и чего только не было за эти годы. И работа по найму, и первое свое агентство, потом второе. Сотрудники, коллеги, кандидаты, клиенты и друзья. Много было хорошего, кое-что было не очень хорошо) Например, был случай, когда один из клиентов заставил нанятого сотрудника позвонить мне и сказать, что он ее уволил. Это чтобы денег не платить. Потом его правда, посадили. Но сейчас не об этом.

Вспомнилось сегодня, как мой сотрудник, который писал описание вакансии, подошел спросить, как ему заполнить графу «карьерный рост», если никакой особой информации на этот счет нет. В итоге он придумал гениальную фразу, которую я до сих пор вспоминаю: «Компания широко использует методы как горизонтального, так и вертикального перемещения сотрудников». Хорошая фраза, подходит для любого случая. И клиенту очень понравилось.

До сих пор помню, как после переезда Максим Винников из Волгограда в Москву на новую крутую работу мы болтали с ним по безлимитному его новому мобильнику. За разговор Билайн нас отрубал раза три. Тогда стояло ограничение – один час.

Каждый клиент был новой любовью. Каждый готов был взять на работу … меня. Даже если это была вакансия юриста или программиста. И я была готова идти к каждому из них, так все были влюблены в свой бизнес, в свое дело. И только Андрей Сукачев так и остался любимым, но не клиентом (по рекрутменту). Зато вместе ходили на тренинги к не менее любимому Евгений Масловский.

Первые победы, первые поражения. Переезд в Москву. Горький опыт общения с коллегами-москвичами, которые не принимали меня и мои методы работы. И мою, такую непонятную им, провинциальную индивидуальность. Но , слава Богу, появились новые друзья и новый опыт.

Первый опыт дистанционной работы. Удаленные рекрутеры в Новосибирске, Красноярске и Самаре, Уфе и Волгограде, Санкт-Петербурге и даже в Москве. Один кризис, другой кризис. Обещания новых кризисов. Моя кругосветка, которая началась 12 марта 2014 года и еще продолжается, когда я пишу этот текст.

Можно ли стать рекрутером и потом оставить профессию навсегда? Кто-то скажет – можно. Ведь меняют же люди профессии. Я вот думаю, нельзя. Кем бы я не стала потом, я навсегда останусь рекрутером.

Вам давно приходилось красить забор? Нет, не для себя на своем дачном участке. А для других.
Давно вы работали бесплатно? Я имею в виду не за деньги, а за жилье, еду и приятную компанию.
А просто так что-то полезное делали? Что? Для кого? Для постороннего, малознакомого человека.

Как часто вам приходится делать что-то руками? Вы садовник, строитель, ремнтник, сантехник, электрик и просто тот, с кем приятно посидеть поговорить за чашкой кофе?
Почему вы решили, что ваша работа может быть оплачена только деньгами?
— Бен! Сегодня мы поедем к одному моему другу. Он просил сделать кое-что из камней и цемента. Ты как?
— Круто! Поехали! Каменщиком я еще не работал!
— Ну, ничего сложного. Если руки из нужного места, все просто! Я покажу.

Я не знал тогда, из какого места у меня руки. Часто мне приходилось слышать, что не из того. Но Саймон меня совсем не знал, поэтому я мог использовать это и найти для своих рук новое нужное место. Мы погрузили в прицеп несколько мешков с песком. Пакет цемента и миксер. Зябкое утро обещало ясный жаркий день. Обильный завтрак — овсянка с молоком, багет, сколько угодно сливочного масла и раскаленный кофе. На рассвете я вылезал из постели с трудом и стуча зубами, а теперь уже совсем не хотелось кутаться.

Простые добрые люди одеваются в простую удобную одежду. Просто выходят из дома и со спокойными расслабленными лицами, наслаждаясь каждым моментом простой жизни, просто занимаются своим простым делом. Каждая минутка первого рабочего дня наполняла меня спокойствием и расслабленной уверенностью. Мужчины занимаются мужскими делами. Строительство. Женщины женскими. Огород. Так и было решено.

Наша Реношка, медленно покачиваясь на грунтовой дороге, выкатилась на асфальтированный проселок. За пятнадцать минут мы оказались на горе возле старинного французского дома, который вероятно еще в 11 веке принадлежал какому-то местному зажиточному крестьянину. Небольшой, размером с половину футбольного поля, участок. На нем дом; большой, размером с дом амбар, и покрытый брусчаткой двор. Все из камня. Забор, стены, перегородки в зданиях, всё построено из камней и раствора. Камни для стройки были припасены заранее. Нам оставалось только замесить цемент и уложить на середине площадки каменный круг диаметром в пару метров.

Выложив кое-как встык подходящие большие камни, мы скрепили их раствором. Еще ряд. Камни сверху ложились, как мозаика. Мы скрепляли их раствором, давали раствору немного застыть, потом еще один ряд, и еще. Казалось, что даже совсем не подходящие по форме и размерам камни находили себе место в ряду. Иногда под крупный булыжник нужно было подложить мелкий плоский камушек, чтобы оба лежали прочно, не рассыпались и раствор их схватывал. Одно мешало мне работать в тот день — перчатки. Совсем не давали мне чувствовать камни. Иногда мне казалось, что камень прочно лежит на месте, но когда я подливал раствор, он вдруг «оживал» и сползал со своего места. Я со злостью сорвал перчатки. Теперь я пальцами чувствовал, лежит ли камень, упирается он ребром в другой или болтается. Подходит он или нужно найти другой.

Так и шла работа. Саймон месил раствор в миксере, выливал готовый в тачку и тут же мыл миксер и инструмент. Потом мыли тачку, мастерки и опять. Мы расходовали воду, но все время работали чистым инструментом. Хорошо, что воды здесь столько, что можно ее не экономить. К середине дня посередине площадки уже стояла круглая стенка полуметровой высоты. Так вот как строили в старину в этих местах! Наше сооружение здорово напоминало мне прочие, виденные мной в этих краях. Изгороди на полях, башни, простые дома и целые замки были построены подобным простым способом. Мы стояли с Саймоном и смотрели на нашу работу, друг на друга и одобрительно кивали. Уложив мозаикой сверху на раствор ряд плоских камней, мы закончили.
— Хорошая работа! — хлопнул меня по плечу Саймон в ту самую секунду, когда хозяин дома вышел  посмотреть на результат наших действий.
— Да! Отличный будет фонтан! — ответил я, чем рассмешил Саймона и его друга.
— Фонтан? Хорошая мысль! Но вообще-то мы строили клумбу!

Мы посмеялись. Я так был увлечен процессом, что даже не подумал спросить о результате!
И уже позже я все никак не мог привыкнуть к то и дело посещавшим меня в нашем путешествии странным чувствам.
В тот момент, стоя перед только что сложенной мной стенкой, я понял, что могу быть кем угодно. За день до этого я был садовником, формировал живую изгородь, равнял лужайку. На следующий день я стал маляром. И казалось странным, что у меня всё получалось. Даже если случались ошибки, мне удавалось их сгладить. И руки каждый раз находлись у меня на новом месте, с нужной стороны.

Борис Ниминаев

Читайте рубрику «Твоя карьера: ученый совет» на странице 236 в журнале «Космополитен» за октябрь 2013 года.

Задумалась об этом в момент занятий пилатесом на берегу Средиземного моря. Я с детьми была на отдыхе, площадка для занятий располагалась прямо на берегу моря, и, глядя на волны, я задумалась на тему того, почему есть такая вещь, как дауншифтинг. Почему в определенный момент у человека возникает желание все бросить и уехать к чертовой матери далеко-далеко, чтобы не видеть этого офиса и этих людей и не жить такой, как сейчас, жизнью больше никогда?
Между прочим, дауншифтинг бывает не только у офисных сотрудников. Не так давно прочитала, что одна известная актриса, взяв под мышку двоих детей, бросила все и уехала в Индию, и ходит там босиком в поисках смысла жизни.

Пристальное внимание к теме Work Life Balance* возникло на западе неспроста. Компании в определенный момент осознали, как дорого обходятся им нервные срывы, запои и «полный дауншифтинг» сотрудников. У нас страна другая. У нас принято жалеть и сочувствовать, помогать человеку в его горе. А о том, что, возможно, это горе вполне можно было предотвратить, говорить не принято. А также о том, почему человек работает до изнеможения на нелюбимой работе, тоже говорить не принято. Все так живут.

Возможно, дело тут вовсе не в работе, а именно в нем — в смысле жизни. И его поиске. А также в собственном душевном и эмоциональном здоровье в процессе этого поиска.

Сколько раз мне приходилось наблюдать непоправимые ситуации, которые возникали только лишь из-за того, что человек вовремя не сходил в отпуск. Или последние 5 лет совсем не ходил в отпуск. И вот мне кажется, что если есть у человека баланс работы и его, личной, жизни, и работа не стоит во главе угла как Бог, на которого молятся и полагаются во всем, то не будет никакого дауншифтинга. Потому что жизнь — это не только работа. Но работа важная часть жизни, и должна гармонично вписываться в нее. А как вы считаете?

*Work Life Balance — баланс работы и личной жизни