Блог Светланы Осадчей

Неисправность была легкой, и в процессе ее устранения мы с Оскаром окончательно сдружились. Старенький пикап долго скрипел, дрожал и выплевывал черные клубы дыма и, наконец, ровно затарахтел.
— Ну вот, теперь можно доехать до Бусериаса в сервис, — сказал Оскар с довольным видом, передавая мне замасленную тряпку. Вытирая руки, я подумал, как все-таки не трудно подружиться с местным мужиком, если обладать отзывчивостью, спокойствием и размеренным достоинством, которым обладают большинство мужчин в Мексике. Невысокий, полноватый, средних лет, с живым лицом, развалистой походкой и простецким нравом Оскар был из тех, кого здесь называют «сеньор». За несколько недель в Мексике для меня уже совсем стало привычно это обращение.

В процессе возни с машиной мы, конечно, общались, но моего испанского не хватало, а английский Оскар не знал. Жестами и простыми фразами мы решали проблему. Я понимал почти все, из того что он говорил в быту, но сам разговаривал плохо.

И вот я сел за руль, машина дернулась, и мы двинулись по каменистой улице в соседний город в мастерскую.
— Как зовут твою жену? — спросил я Оскара, когда повисла пауза.
— Мария. А твою?
— Светлана, — ответил я и увидел, как Оскар нахмурился. Я знал, что по-испански это почти непроизносимо. Было видно, что он очень хочет произнести имя моей жены.
— Сс-вет-ла-на, — повторил я медленно.
— Ээ-све-л-ана, — повторил Оскар, сопя от напряжения.
— Для тебя она просто Лана, — предложил я вариант, который, видимо, его не устроил. Он настойчиво продолжал попытки произнести это имя, и не останавливался, пока у него не стало получаться. Теперь мы общались, как Кузмич и Рейво из фильма «Особенности национальной рыбалки». Я внимательно слушал, что он говорит, и часто прерывал его, повторяя одно слова несколько раз, чтобы запомнить их произношение. Оскар одобрительно кивал, когда у меня получалось.
— У тебя хорошее произношение, — сказал он. Но теперь настала его очередь сказать что-нибудь по-русски. Он с любопытством слушал русские слова, но произносить их у него выходило с трудом. За несколько минут были освоены «привет», «пока», «хочу кушать», «где туалет». Настроение наше было весьма приподнятым. В машине было много предметов. Я указывал на них по очереди.
— Руль, ры-чаг, ча-сы, — Оскар хихикнул на последнем слове.
— Ча ча ча. Байламос. Си си си, — произнес Оскар в ритме танца.
— Да-да-да, — в ответ выговорил я перевод слова «си».
— А знаешь, в России есть такой человек и у него армянское имя, — сказал я Оскару с серьезным видом.
— Какое? — продолжал любопытствовать оскар.
— Фрунзик Мкртчян, — произнес я, приняв во внимание, как его развеселила буква «ч» в слове «часы».
Оскар прыснул со смеху, а когда успокоился, взял меня за плечо и сказал: Ну ка, еще раз!
— Фрунзик Мкртчян, — произнес я чуть быстрее.
Оскар откинулся на сидение и стал от души хохотать, чем вызвал и мой смех тоже. Так со смехом мы въехали на территорию мастерской.
Оскар вышел из машины и, сдерживаясь от смеха, пошел к мастерам.
— Это Бен. Он из России, — представил он меня ребятам и быстро-быстро стал объяснять причину своего радостного настроения.
— Вы знаете, парни, оказывается русский язык очень смешной. Я, конечно, не смогу произнести этого, но вот Бен, он скажет сейчас, — завершил Оскар и приготовился смеяться. Неожиданно он превратил меня в стэндап-комика.
Я слегка смутился, но передо мной стояли четверо мексиканцев, которые тоже очень хотели посмеяться. А у меня как раз было для них волшебное слово. Почему нет?
— Мкртчян!
Парни согнулись, повисли друг на друге, кто-то отступил в сторону и начал хлопать ладонью по капоту машины. Я снова и снова произносил это слово, пока парней не отпустило. Одному из мастеров я объяснил на английском значение слова. Предложил им выучить другие похожие, но ребятам это отчего-то казалось невозможным.
Считается, что незнание языка разделяет людей. Для меня это верно лишь отчасти. Простые радости, свойственные и рыбакам и академикам, способность наслаждаться моментом дают возможность получить признание и уважение в совершенно незнакомой, а для некоторых враждебной среде. Совместная деятельность и положительные эмоции сближают.

Для латиноамериканцев все белые по умолчанию «гринго», пока не докажут обратное.

Знакомьтесь, Сан-Кристобаль-де-лас Касас (San Cristóbal de las Casas), один из самых самобытных и прекрасных городов Мексики.

Сан-Кристобаль — один из самых «индейских» мексиканских городов. Представляете, тут до сих пор живут самые настоящие майя! Если верить статистике, то в окрестностях Сан-Кристобаля проживает 110 тысяч представителей двух групп индейских племен, причем это один из немногих районов Мексики, где индейское население продолжает расти. В повседневной жизни индейцы носят национальную одежду, что необыкновенно радует глаз и  придает городу особенный колорит. Кстати Мексика вообще очень красочная страна. Тут яркие цвета везде: на национальном флаге, на стенах домов, в одежде и текстиле и даже еда выглядит довольно яркой и разноцветной.

Сан-Кристобаль – один из самых космополитичных городов Мексики. Я легко могу себе представить, что могу поселиться и прожить здесь год-два. Потому что местный колорит сочетается в Сан-Кристобале с вполне себе современными удобствами, такими как отели международного уровня, итальянские кофейни, французские булочные и даже уроки боди балета. При этом все это вписано в местные красоты и выглядит вполне аутентично.

Мне показалось, что в Сан-Кристобале есть что-то от Барселоны. При этом город совершенно индивидуален и до глубины мексиканский. Впрочем, что долго говорить – оцените сами.

3 сентября 2014 года мы пересекли границу США с Мексикой на погранпереходе McAllan. С американской стороны как таковой границы нет, стоят только камеры, которые все фотографируют. Нашу машину сфотографировали тоже. Мы едем на собственной машине (не арендованой), с американскими номерами (штат Idaho).
На мексиканской стороне нас не останавливали, мы остановились сами, чтобы узнать, что делать дальше. Мексиканские пограничники попытались с нами пообщаться на испанском, но поскольку языка мы не знаем, они махнули нам ехать по стрелке.
Мы поехали по стрелке — «Получение временного разрешения на транспортное средство», надпись была продублирована на английском.
Насколько я поняла, есть два варианта с машиной в Мексике — временное разрешение и полное переоформление с получением Мексиканских номеров. Мы взяли временное разрешение, так как из Мексики мы поедем дальше и задержимся в стране не больше месяца.
За разрешение нужно заплатить 60 долларов США и еще оставить залог за машину. У нас машина старая, залог был 200 долларов США. На более новые машины может доходить до 500 долларов (у них стоит на входе стенд, где расписаны виды машин и стоимость залога в зависимости от машины). При выезде из Мексики залог возвращают. Мы проезжали границу поздно вечером в будний день, очередей не было, одновременно с нами проходило границу машины три от силы. Очень много людей переходят границу пешком, но они идут через другую процедуру.
За въезд людей тоже надо заплатить по 25 долларов США с человека.
Итого въезд в Мексику обошелся нам в 310 долларов США, из них 200 долларов к нам вернутся на выезде из Мексики.

Хорошо в Мексике. Говорят только по-испански, других языков не знают, поэтому выбора нет — начали учить испанский. Теперь уже по-настоящему, с уроками и учителями.

Полтора часа испанского, и я снова чувствую себя студенткой. Особенно в интернациональной группе из 10 человек. А завтра мне идти на рынок покупать рыбу. Сижу, пишу диалог)